Известные российские собиратели искусства рассказали Forbes, какие подводные камни возникают на пути новичка
Коллекционирование может стать одним из самых интересных инструментов для расширения кругозора в области искусства и культуры. Однородность, целостность, качество коллекции — вещи, которые не приходят сразу. Формула идеальной коллекции у каждого своя, а вычисление этой формулы иной раз растягивается на долгие годы.
Специально для Forbes несколько успешных бизнесменов, являющихся также и успешными коллекционерами, назвали главные ошибки, которые свойственны большому числу коллекционеров — как начинающих, так и состоявшихся.
Отсутствие продуманной стратегии
Игорь Маркин, основатель музея актуального искусства Art4.ru: Абсолютно все коллекционеры, и я в том числе, вначале делают один и тот же ход — начинают скупать работы одного художника. Кому-то может повезти — и он выберет хорошего. Послушает чьих-то советов, почитает книги, посмотрит на наших и международных выставках и выберет, скажем, Кабакова. Такая коллекция будет самоценна. Но людям, как правило, не везет, и покупают они всякую муру. Мне кажется, что коллекционирование старого искусства — ошибка изначально. Потому что всегда будут сомнения, что вещь подлинная. В России нет нормального института атрибуции. Например, когда Третьяковка выдавала атрибуции около лет десяти назад, было много скандалов — а потом им запретили.
Владимир Семенихин, председатель совета директоров Группы компаний «Стройтэкс»: Губительной стратегией является желание утереть нос другим. Многие пробовали — большая часть просто не выдержала финансовой нагрузки. Коллекционирование — это не спорт, поэтому важно вдумчивое отношение к предмету собирательства. Отношение к искусству как к легкому способу инвестирования и приумножения капитала — одна из типичных ошибок начинающего коллекционера.
Вячеслав Кантор, президент Европейского еврейского конгресса: Губительная стратегия — собирать коллекцию по принципу коммерческой ценности. В этом случае коллекции не получится. Как сказал один великий художник: «Если вы можете объяснить, что такое искусство, то это уже не искусство». Так и здесь: если вы можете рассказать, как на искусстве заработать, что надо и чего не надо собирать, — это точно не коллекция. Я свою коллекцию начал собирать уже достаточно состоятельным человеком. Долго примеривался, прежде чем выбрать правильную формулу. Что мне точно не кажется разумным, так это собирать по принципу «нравится — не нравится». Это собирательство для меня отвратительно, как собирательство для декорирования собственного жилища. В этом есть что-то порочное.
Мария Салина, директор галереи «Проун»: Ошибкой может стать отсутствие временных и стилистических рамок. Когда ты просто покупаешь отдельные предметы, которые тебе понравились. Но приобретение красивых вещей в интерьер — это не коллекционирование. Мир искусства огромен, гениальных произведений на рынке предлагается много. Поэтому ты должен сосредоточиться на чем-то, провести глубокий анализ определенного периода. И это обязательно должно быть то, что ты любишь, потому что в начале особенно важно быть искренним и увлеченным.
Ажиотаж и переплата
Игорь Маркин, основатель музея актуального искусства Art4.ru: Ажиотаж — типичная ошибка. Особенно часто встречалась она в период перед кризисом: был колоссальный рост цен, 20-30 основных художников к лету 2008 года выросли в семнадцать раз за пять лет. Быстрее, чем индексы на бирже. Это создавало колоссальный ажиотаж. Покупали по любой цене. Рост цен приводит к тому, что цена произведения искусства перестает соответствовать его художественному качеству. На предмет искусства ни в коем случае нельзя смотреть как на биржевую акцию. В кризис то, что не имело интеллектуальной ценности, упало в цене в двадцать раз. То, что имело, — в два.
Стелла Кесаева, основатель фонда Stella Art Foundation: Если говорить о русском искусстве, то коллекционеру надо быть осторожным. У нас дилеры и посредники чаще всего при продаже искусства хотят получить суперприбыль. Она может достигать 50 или даже 70 процентов. Я эту проблему решаю путем прямых переговоров с художниками, а также путем покупки на открытых аукционах. Там по крайней мере ясная ситуация.
Петр Авен, член наблюдательного совета директоров консорциума «Альфа-Групп»: Когда есть четкое представление о том, что нужно, и деньги для вас по сути вторичны, то ошибкой я бы это называть не стал. Это некая данность — порой приходится переплачивать. Иногда, отказавшись от покупки из-за слишком высокой, как тебе кажется, цены, об этом потом жалеешь. Такой ошибкой для меня было то, что я не приобрел «Похищение Европы» Серова. Ее предложили за миллион долларов, в середине 1990-х для меня это были огромные деньги. И я стал думать. Думал несколько часов — и за это время ее купил Вячеслав Кантор. Это моя самая серьезная ошибка за все время. Картина совершенно уникальная, фантастическая. Ей место не дома, а в Третьяковской галерее или в Русском музее. Сейчас она находится в замечательной коллекции Кантора, и слава Богу, потому что он охотно пускает к себе людей. То, что я переплачивал на аукционах (за фарфор, а не за живопись), не так страшно: деньги приходят и уходят, а вот Серов остался у Славы навсегда.
Вячеслав Кантор, президент Европейского еврейского конгресса: Моя мама говорит так: нельзя купить то, что хочешь, не переплатив.
Дурной вкус и нежелание его улучшить
Игорь Маркин, основатель музея актуального искусства Art4.ru: Я видел много коллекций, просто ужасных с точки зрения истории искусства: десятки и сотни работ, которые можно просто выбросить, а человеку кажется, что это хорошо. Вместо того чтобы читать и смотреть вокруг, он доверяет лишь собственному вкусу. На коллекционирование человек тратит большую часть своей жизни, и потратить ее на бессмысленное занятие не хочется. Изначально идеального вкуса нет ни у кого, и начинающего коллекционера не должно смущать, что первые годы он будет ошибаться. Но в этом есть прелесть — постепенно вырабатывать вкус.
Вячеслав Кантор, президент Европейского еврейского конгресса: Вкус — это не замершая фотография. И вкус, и глаз можно и нужно развивать и совершенствовать, эксплуатируя их как можно больше. Так формируются мускулы, так формируются вкус и глаз.
Стелла Кесаева, основатель фонда Stella Art Foundation: Вкусы у всех разные, и частные коллекции друг на друга не похожи. Думаю, что мою коллекцию ругают, но я ведь и не ставлю перед собой задачу понравиться всем. Это миссия Третьяковской галереи или Эрмитажа.
Владимир Семенихин, председатель совета директоров Группы компаний «Стройтэкс»: Можно ли считать ошибкой приобретение объекта, который нравится? Ни в коем случае — если вы настоящий коллекционер. Именно наличие собственного мнения в оценке произведений искусства и создает ту самобытность, которая рождает настоящие коллекции. Если вещь вам действительно нравится, то, даже если она не станет выгодной инвестицией, она останется в коллекции как любимый вами предмет. Но часто, когда в коллекции уже много хороших работ, коллекционер не может обратить должное внимание на новые тенденции, новые имена... На старом багаже в новом мире не проживешь!
Полное доверие экспертам
Вячеслав Кантор, президент Европейского еврейского конгресса: Я очень люблю художника Марка Ротко, выдающегося абстракциониста всех времен и народов. Гениальность этого человека в том, что он нашел язык общения с Богом, минуя предметную живопись. Однажды мне предложили выдающуюся работу Ротко по достаточно доступной цене. И я совершил ошибку: поленился поехать за ней в Америку и поручил это, как мне казалось, честному человеку, художнику, высококвалифицированному профессионалу. Никогда нельзя приобретать работу заочно. Он вернулся и сказал: «Ничего особенного, не обращай внимания». И я послушал. А потом он долго уговаривал меня выбрать из моей коллекции 10 работ и разместить их в одном из важнейших столичных музеев. Понятно, что среди них была и одна из его работ. Когда он меня отговорил от Ротко, он думал не о Ротко и уж тем более не обо мне. Он думал о себе — о том, как потонет его работа, если рядом будет висеть шедевр. Простим ему эту слабость, ведь это была моя ошибка.
Игорь Маркин, основатель музея актуального искусства Art4.ru: Очень часто коллекционирование идет просто от знакомства с каким-то художником: он садится начинающему коллекционеру на уши и впаривает свое. И формирует совершенно ложный вкус.
Владимир Семенихин, председатель совета директоров Группы компаний «Стройтэкс»: Чрезмерное доверие разного рода представителям, экспертам и прочим советчикам — ошибка. Надо больше полагаться на свой опыт и знания, ведь часто за «желанием помочь» стоит элементарное желание нажиться. А разнообразные рейтинги и графики роста цен часто отражают лишь спекулятивные тенденции, которые ничего общего не имеют с рыночными ценами. От ошибок никто не застрахован, но если полагаться на свой вкус, то просто будет меньше разочарований.
Боязнь довериться интуиции
Игорь Маркин, основатель музея актуального искусства Art4.ru: У меня обычно правильные предчувствия, за исключением ситуации с кризисом 2008-го. Бывает, что ты уверен в качестве художника, текущая ситуация этого не подтверждает, он сейчас никому не нужен. Был случай с совершенно уникальным художником мирового уровня Семеном Файбисовичем, который в какой-то момент вообще бросил писать, потому что не продавался. Я был абсолютно уверен в его уровне. И два года назад случился прорыв — и он стал продаваться по бешеным ценам. Но это случается крайне редко.
Владимир Семенихин, председатель совета директоров Группы компаний «Стройтэкс»: У коллекционеров с хорошо развитой интуицией в коллекции появляются вещи музейного уровня по цене вещей «проходных» — хотя здесь могут встречаться и ошибки. У тех, кто боится доверять своей интуиции, ошибок мало, но вещи музейного уровня появляются только «за очень дорого».
Вячеслав Кантор, президент Европейского еврейского конгресса: Интуиция нужна лишь для самого первого подхода. Дальше ты уже начинаешь работать. Если я четко понимаю, что прожить без какого-либо произведения искусства не могу, то начинаю обдумывать технику приобретения. За это время риск уменьшается, и интуиция уже как бы и не нужна.
Мария Салина, директор галереи «Проун»: Вопрос интуиции — это когда надо вовремя остановиться. Если полностью отдаться коллекционерскому порыву, то можно за немыслимые деньги купить то, что на самом деле их не стоит. Это такая игровая ситуация, когда на аукционе идут две парные вещи, первую покупают за какую-то невероятную сумму, а вторая вообще не продается. Анализируя результаты аукциона, задаешься вопросом: «Почему?» Иногда даже смешно.
Приобретение подделок
Петр Авен, член наблюдательного совета директоров консорциума «Альфа-Групп»: Когда покупка совершается в ажиотаже, часто веришь продавцу на слово, чего делать никак нельзя. За свою жизнь я купил три или четыре фальшивые вещи. Все они проходили экспертизу в Третьяковской галерее. К сожалению, есть нечестные эксперты, которые за деньги скажут все что угодно, в том числе и в Третьяковке. Хотя основной массе там, конечно, можно безоговорочно доверять. Но кому можно, а кому нельзя, начинаешь разбираться только с годами. Когда меня уверяют, что вещь «из хорошей коллекции», я спрашиваю из какой, а мне отвечают, что не могут сказать, все переговоры сразу прекращаются. Истории о том, что вещь из коллекции из города Еревана или «досталась мне от бабушки», слушать категорически нельзя. Это убережет от ошибок.
Вячеслав Кантор, президент Европейского еврейского конгресса: Когда на рынке появляется новый коллекционер, он становится мишенью для множества как добросовестных, так и недобросовестных операторов. Я несколько раз чуть не стал жертвой. Приехал ко мне как-то один очень известный французский эксперт в области шагаловедения в серьезном возрасте, под 80 лет, и предложил картину Шагала, у которой была какая-то волшебная история. Якобы сестра Шагала хранила ее у себя под кроватью и оставила в наследство своему сыну. Ее атрибутировали все, вплоть до Комитета Шагала (есть такой в Париже). Это был автопортрет Шагала, и его репродукцию привез мне этот эксперт, чью фамилию я не называю из уважения к его возрасту. И вот он стал рассказывать, как сможет осчастливить меня за $30 млн. Одно мне показалось подозрительным: зачем он привез ко мне свою жену? Она сидела напротив меня и сверлила меня глазами. И я стал думать: если это такая хорошая картина, то зачем было везти с собой жену, которая явно проверяет, верю я ее супругу или нет? Это была довольно большая работа, примерно 90х65 см, молодой Шагал с палитрой, стоящий перед холстом, и образы прямо перескакивали с палитры на холст. Вот такая прямая компиляция с других работ Шагала. И вот субъективный момент толкнул меня на раздумья: зачем меня проверять? Ведь коллекционера очень просто проверить: платит или не платит. И я ему сказал: привозите — посмотрим. Через 2-3 дня она появляется у меня в Женеве; красивая картина, хорошая рама. К картине прилагались письма Шагала к сестре, сестры к сыну, письма самого сына. Я подумал: а ведь это все реальные люди, и некоторые из них еще наверняка живы. И, продолжая улыбаться продавцу и не обращая внимания на сертификаты шагаловского комитета, я стал через свою службу безопасности выяснять, где все эти люди сейчас. Их быстро нашли, мы встретились, и они сказали, что это все полная чушь: они никогда этих писем не писали. Получив такие доказательства, я стал присматриваться к самому портрету. Ведь Шагал был человеком, обожавшим свою внешность, — на картине он был написан таким некрасивым! Так что всегда надо быть настороже.
Стелла Кесаева, основатель фонда Stella Art Foundation: Вопросы подделок, скорее, относятся к произведениям старого искусства. У меня же никогда не было задачи собирать работы старых мастеров. Поэтому проблемы мошенничества и атрибуции меня не касались. В современном искусстве подделок очень немного.
Владимир Семенихин, председатель совета директоров Группы компаний «Стройтэкс»: Мошенничество в области атрибуции произведений искусства — это глобальная тема. Ведь эксперт не несет ответственности за неверно данную экспертизу. Это ведь его персональное мнение. Поэтому доверять можно только себе. Мне однажды продали подлинную работу известного художника, всего лишь подделав на ней год — а это сильно изменило ее цену. Я, правда, быстро разобрался в подлоге и заставил мошенников вернуть деньги. Но этот случай заставил меня стать внимательнее к мелочам при покупке картин.
Нежелание демонстрировать коллекцию публично
Петр Авен, член наблюдательного совета директоров консорциума «Альфа-Групп»: Каждые выходные, если я в Москве, у меня дома бывают люди: смотрят картины, фарфор. В прошлом году я выпустил каталог. Коллекцию конечно же надо показывать. Многие коллекционеры держат картины где-то в хранилище — это совершенно бессмысленно. Я считаю, необязательно коллекцию экспонировать (к сожалению, это не всегда возможно по ряду причин), но дом в такой ситуации должен быть всегда открыт, чтобы желающие, в том числе и специалисты, могли ее посмотреть.
Вячеслав Кантор, президент Европейского еврейского конгресса: Все-таки подавляющее число артефактов хранится в запасниках — в беспошлинных зонах, в целых сейфовых сооружениях. Но я считаю, что это неинтересно. Для меня прямое общение с картинами — очень приятное времяпрепровождение.
Стелла Кесаева, основатель фонда Stella Art Foundation: Коллекция должна жить и работать, произведения надо показывать публично и по возможности чаще. Я стараюсь это делать, проводя выставки за рубежом и в России. Например, в этом году часть коллекции Фонда была представлена в Музее истории искусства в Вене и в музее Ка’Реццонико в Венеции.
Игорь Маркин, основатель музея актуального искусства Art4.ru: Жадничать не надо. Я знаю массу коллекционеров, которые накупили шедевров и хранят их в банковских ячейках. Произведения никак не работают — ни для людей, ни для коллекционера. Обычная человеческая жадность у коллекционера развита особенным образом.
Владимир Семенихин, председатель совета директоров Группы компаний «Стройтэкс»: Это важная тема — «открытая» или «закрытая» коллекция. Здесь все зависит от самого человека, от того, насколько он уверен в себе, насколько готов услышать, что о нем и о его вкусе и «глазе» думают окружающие. Нет ничего плохого в том, чтобы хранить коллекции в запасниках. Что делать, если домашних стен не хватает? Но они должны участвовать в выставках, так как это развивает как самого коллекционера, так и зрителей. Количество музейных произведений ограниченно, а выставки как раз и интересны тем, что на них можно увидеть работы из частных собраний. Произведения искусства создаются художниками для того, чтобы их видел зритель, поэтому задача любого нормального коллекционера по возможности показывать свою собственность публике.
источник: форбс.ру