Согласно Конституции, Россия, как известно, имеет статус социального государства. Это положение содержится в Основном законе наравне со статусом республики, правового и светского государства, признанием воли народа в качестве источника власти и ее приоритета по отношению к государственной власти. Однако этот конституционный статус ранее вообще не вспоминался и не имел практического наполнения, а концептуально остается не до конца определенным до сих пор.
Социальную политику и власть, и некоторые социальные группы воспринимают как некую форму благотворительности, из чего ими делается вывод, что деньги в эту сферу можно вкладывать только тогда, когда они есть. Единственное, что признается серьезным аргументом, – это опасность социального возмущения в случае урезания социальных программ. Но если такой подход брать за основу, то он оказывается для общества еще более оскорбителен, ибо, по сути, сводит социальную политику к системе подачек.
Социальная политика – это в принципе не благотворительность. Социальная политика – это нечто большее, концептуальное. Это сфера социального строительства, социального созидания. И социальные расходы – это не траты, которые можно себе позволить от избытка средств, а вложения в гуманитарное производство – производство и общества, и человека. То есть социальная политика – это вообще основная сфера деятельности государства, то, что оно имеет на выходе своей работы.
В девяностые годы в России социальной политики не то чтобы не было совсем – она в принципе как раз и была политикой «раздела крох». Власть вообще не понимала, зачем на это нужно тратить деньги, кроме как на подачки для некоторого гашения протеста ограбленных ей миллионов.
В нулевые годы власти, с одной стороны, стало ясно, что она ходит по краю пропасти и ненавидима всей страной; с другой – стало понятно, что пытаться управлять голодной страной – занятие малоприятное и, в общем-то, даже опасное. И социальные расходы стали признаваться вопросом значимым. А политика 90-х была даже признана главой РПЦ одной из национальных катастроф, наравне с гитлеровским нашествием.
Нулевые годы стали временем вытягивания страны из нищеты, и на этом направлении, надо признать, власти удалось действительно добиться многого. Немногим более 10 лет назад почти 40% граждан страны не хватало средств для приобретения продуктов питания. Сегодня их число сократилось до 6%. Пятнадцать лет назад врачи, учителя, инженеры, не говоря о пенсионерах, были просто нищими. Сегодня в основной массе своей они ими быть перестали. Хотя очевидно и то, что ни у кого из них уровень благосостояния не поднялся до уровня советского времени. Например, обеспеченность жильем выросла на 40% – до 22 квадратных метров на человека, а доля коммуналок упала в четыре раза. Но при этом фантастически возросла цена жилья. Только четверть граждан России имеют возможность построить или приобрести новое жилье. Полтора года назад Путиным официально было признано, что если откладывать всю зарплату, то на квартиру в 54 квадратных метра в 1989 году можно было накопить за два с половиной года, а сегодня – за четыре с половиной.
Страну удалось вытянуть из нищеты девяностых. Но и сегодня для 53% россиян является проблемой приобрести телевизор или холодильник, а 83% не могут позволить себе приобретать товары длительного пользования.
Что бы ни было сделано (а сделано действительно было много) в сфере социальной обеспеченности за последние годы, общество хочет большего. Оно хочет не просто не быть нищим – оно хочет вернуть себе утраченную зажиточность и достойную жизнь, тем более что сами требования к качеству жизни существенно повысились. И общество исходит из того, что сделанное в нулевые годы – эта самая «победа над нищетой», – это только основа для того, чтобы перейти от «борьбы с бедностью» к «борьбе за развитие». Чтобы социальная политика создавала для человека лифты вертикальной мобильности. Чтобы большая часть людей вышли на уровень достойной жизни. Чтобы была ликвидирована шокирующая разница в доходах, а основу общества составили квалифицированные специалисты, в том числе квалифицированные рабочие. Чтобы образование и квалификация стали тем личным и профессиональным капиталом, который непосредственно влиял на возможности карьеры и уровень жизни. Чтобы стал качественным и адекватным уровень социальных услуг, было предотвращено скатывание к платности в области здравоохранения и образования, создана комфортная среда обитания. Причем, что важно, при таком подходе социальная политика рассматривается как фактор развития экономики и основа ее развития.
Невозможно игнорировать простой факт: ни бизнес, ни предприниматели не смогли обеспечить стране решения этих вопросов. Они в целом оказались социально бесполезны, оказались паразитическим наростом на теле страны. Предприниматели ведут себя так, будто на дворе начало прошлого века, как будто можно утвердиться на рынке за счет экономии на работниках. Недоплата, попытка сократить зарплаты, не выплатить их в срок лишь порождают чувство несправедливости, повышают социальную напряженность.
По сути, предприниматели не продемонстрировали истории «честного успеха», доставшегося трудом, умением и готовностью брать на себя ответственность за дело. И естественно, что граждане считают всякую крупную собственность несправедливо приобретенной и не видят в предпринимателях чего-либо, напоминающего образ «творцов, чья деятельность служит двигателем развития страны», поскольку сами предприниматели дают к этому достаточно поводов.
Но если оказывается, что бизнес не может решать ожидаемые от него задачи, – значит, надо решать их как общенациональные задачи, подключая все ресурсы государства.
Еще раз: перед нами стоит задача концептуального освоения самой ступени «социального государства» – как уровня развития государственности. И социальной политики – как политики строительства и социальной справедливости, и справедливой экономики.
источник: http://www.km.ru